Первый класс

В школу я идти совсем не хотела. Наташка, двоюродная моя сестра, которая жила в соседней комнате и была старше меня на целых шесть лет, говорила, что в школе мне будут ставить только двойки, а еще мне придется целыми днями выполнять домашние задания, а все мои игрушки выкинут. Когда я все это рассказала отцу, он чуть в волосы Наташке не вцепился, хорошо она успела с визгом закрыться в своей комнате. А мне он сказал, что Наташка сама двоечница, а я, если буду очень стараться, стану круглой отличницей. К тому же мне пообещали купить новенький портфель, новенькую форму и еще много чего новенького. И я с нетерпением стала ждать этого волнующего события.

Отец не врал, и скоро у меня появилось столько красивых и нужных вещиц, что просто дух захватывало. Я без конца складывала и выкладывала из новенького ранца и тетради, и пенал с карандашами и ластиком, и разные книжки. Надя смотрела на меня с черной завистью, но даже ей было строго настрого запрещено подходить к моему богатству, хотя раньше меня заставляли все ей отдавать, стоило ей надуть губки, так как она была маленькой.

И вот наступило первое сентября. Я так волновалась, так боялась проспать, что почти всю ночь не спала, и постоянно вскакивала, так как думала, что уже пора.

Наконец утро наступило. Мама с силой заставила меня поесть, хотя кусок не лез в горло, надела на меня форменное платьице, белый фартучек, а на голове повязала белый бантик. И такой я показалась себе красавицей, что ни в сказке сказать, ни пером описать. И по Надькиным глазам я видела, что и она также думает. Мне стало ее жаль, и я милостиво разрешила поносить немного по квартире мой портфель. И еще в руки мне дали огромный букет цветов. И я этакой королевой выплыла из дома. И я видела, что все люди улыбаются мне, а я улыбалась им и мама, чувствуется, гордилась мной, и я чувствовала, что она улыбается тоже. А рядом шли другие такие же красивые детишки, и им тоже все улыбались. Короче это был самый улыбчивый день на свете. И я любила всех. И все любили меня.

Школа находилась довольно далеко, и мне уже было неудобно от тяжелого ранца, впивающегося в плечи, и от тяжелого букета, но когда мама предложила мне помочь, я наотрез отказалась. Вся площадь перед школой была заполнена учениками и взрослыми. С трудом мы протиснулись к табличке "1а" и, к огромной своей радости я увидела там Вовку. Нас стали строить парами, и я сразу же вцепилась в Вовкину руку, и так мы с ним вошли в наш первый в жизни класс, и уселись за одну парту.

Учительница мне тоже понравилась. Она была худенькая, и напоминала добрую воспитательницу из Малаховки. И мне было приятно выполнять все ее требования: и сидеть прямо, и руки сложить на парте, и как руку поднимать, и как здороваться с учителем. И я видела, что Вовке тоже это нравилось, и он тоже старался.

Уроки кончились быстро, я даже не успела устать. А на улице меня поджидала мама, и я ей рассказала, как мне все понравилась, приврав, правда, что я больше всех понравилась учительнице, и будто бы она только меня и хвалила. И я решила с этого дня быть только отличницей, и даже четверки мне казались плохой отметкой.

Но не так легко оказалось в действительности. Во-первых, вставать надо было рано каждый день, независимо от того выспалась я или еще вижу третий сон. Во-вторых, вместо белого фартучка мне приходилось надевать черный, и я уже походила не на принцессу, а, скорее на ворону. И еще этот противный темный бантик, который каждое утро завязывала мне мама. Волосы под ним ужасно болели и, кроме того, он без конца развязывался, и учительница постоянно его мне поправляла. А уроки! Они теперь тянулись целую вечность, и всю эту вечность я должна была сидеть с выпрямленной затекшей спиной. И даже на переменах нельзя было носиться, а только стоять у стены и здороваться со всеми учителями. И еще так трудно было выводить эти закорючки и кружочки в тетрадях! Пальцы не слушались, и закорючки никак не хотели помещаться в клетке.

Да и дорога домой казалась очень долгой и утомительной. Ранец был тяжелым, лямки его впивались в плечи, а еще этот мешок со сменкой, который постоянно бил по ногам.

Обычно в школу меня привожала мама, а возвращалась я вместе с Вовкой. Однажды, после школы я ему намекнула, так как он мужчина, то должен нести мой портфель. Но Вовка ответил, что я больно деловая, но сама идея ему понравилась, и он предложил нести оба портфеля по очереди. Я согласилась, взяла его портфель и потащила оба, согнувшись в три погибели. А Вовка носился кругами, размахивая обоими мешками.

Пройдя половину пути, мы поменялись местами, я взяла мешки, и прыгала с ними то на одной ножке, то на другой. После такого груза казалось, что у меня выросли крылья. А у Вовки настроение сразу испортилось, и он стал утверждать, что его половина в десять раз больше моей. Да еще и прохожие насмешливо смотрели на него, а одна тетенька на всю улицу стала его расхваливать, что вот, надо же, какой хороший мальчик - девочкин портфель несет.

Пройдя еще немного, Вовка протянул мне мой сундук и сказал, что больше нести не будет, а я сказала, что это нечестно. Тогда он взял и поставил мой портфель прямо в грязь, а я от злости закинула его мешок в лужу. Он обозвал меня дурой ненормальной, а его придурком, и еще калекой двадцатого века. Обменявшись такими любезностями, мы пошли дальше, пыхтя от злости, на значительном расстоянии друг от друга. И я решила ничего общего с этим типом не иметь. Но когда на следующий день я вышла из дома и увидела, что меня поджидает Вовка, то вся моя злость куда-то улетучилась, и мы стали опять болтать, стараясь не вспоминать о вчерашнем происшествии.

Даже уроки мы с ним делали обычно вместе, высунув от усердия языки. Однажды, сделав быстрее его арифметику, я заглянула к нему в тетрадь, и увидела, что он неправильно решил пример, и вместо единицы у него в ответе стояла четверка. Тогда он зачеркнул свою четверку и написал единицу. А потом зачем-то полез в мою тетрадь и из моей единицы сделал четверку. Я расстроилась, и спросила, зачем он это сделал, а он сказал, что раз мы друзья, то и ошибки у нас должны быть общими. Я так не считала, стерла ластиком его четверку и написала единицу, но все равно было очень заметно и грязно.

В следующий раз, написав упражнение, я нечаянно поставила огромную кляксу в конце. Недолго думая, я и Вовке шлепнула такую же. Он разревелся и сказал, что я испортила ему законную пятерку. А когда я напомнила ему о братской дружбе, он сказал, чтобы я шла домой, а он будет делать все уроки сам.

(В. Ахметзянова)

Дикаркины рассказы