ГЛАВА 4
Первый бой
Глаза ее смотрели мимо меня и я скорее инстинктивно, чем осмысленно повернулся в ту сторону. В двух метрах от меня на задних лапах стоял огромный медведь. Я, как сидел на корточках, как пружина отпрыгнул в сторону Люськи. Медведь взревел от боли и, мотая головой, шагнул в нашу сторону. Трясущейся рукой я рванул клапан кобуры и, выхватив пистолет, стал всаживать пулю за пулей в медведя. Он зашатался и, упав, лежал уже неподвижно.
И тут Люська заголосила. Я обнял ее и стал гладить, пытаясь успокоить. У нее была настоящая истерика. Захлебываясь слезами, она кричала о том, что я мог погибнуть. Я целовал мокрое лицо, глаза, губы, крепко прижимая к себе ее содрогающееся тело.
- Ну что ты, что ты! Все ведь уже позади! Ты умничка просто, ты спасла мне жизнь!
- Да…- сквозь рыдания говорила она,- умничка… Знаешь, как я испугалась, когда увидела, что он поднялся на задние лапы над тобой?
- Знаю, конечно, - потому что видел твое совершенно спокойное лицо, когда ты стреляла! – попробовал я пошутить.
- Дурачок, я так за тебя испугалась! – засмеялась она сквозь слезы и шлепнула меня ладонью по лбу.
- Пойдем искупнемся, - предложил я и взяв ее за руку, повел к пляжу..
- Пойдем. А что, никак трусишки подмокли от страха? – спросила она вдруг.
Я обернулся и увидел чертиков в ее зареванных глазах.
- Ага, - улыбаясь, подыграл я, - знаешь, как страшно было…смотреть на тебя!
- Ах, ты ж! - Ну, если шутишь, значит определенно, жить будешь, - заявил я и с ходу нырнул в прохладную воду.
Наплескавшись и смыв с себя стресс, мы вышли на берег. Люська неожиданно сняла верх купальника и, взяв рубаху, встряхнула ее и надела. При этом она не отворачивалась. Я стоял и смотрел на нее, видимо открыв рот, потому что она засмеялась и сказала:
- Закрой рот, а то влетит что-нибудь! Что, не видал никогда?
- Нннет, - только и смог я выдавить из себя.
- Ну и как впечатление? - Супер! – с трудом нашелся я.
- Правда?
- Ага.
- Ну тогда пошли делом заниматься! – улыбнувшись ослепительной улыбкой, она пошла к месту события.
- Что будем делать? - спросила она, подходя к туше.
- Думаю, нужно взять рыбу и быстро делать отсюда ноги, потому что патронов у нас больше нет. Там возьмем еще патронов, рюкзаки и надо будет вернуться - мяса взять. Вечером сварим.
- Я наверное не буду его есть…
- Это почему же?
- Как подумаю, что он мог…
- Да ладно, Люсь, перестань! Дичь – она и есть дичь! Это же счастье, что не с пикой той встретили его…
- Да уж…
Мы молча поднимались на сопку с грузом рыбы, переживая все случившееся этим утром.
За мясом
Уже наверху я предложил Люське остаться там и заняться разделкой рыбы на пласт. Сам я собирался сходить и отрезать кусок мяса. Если признаться честно, я совсем не представлял себе как я буду это делать, но не сомневался, что зрелище будет не из приятных и не хотел, чтобы она видела это. Остаться одной наверху Люська категорически отказалась.
Кроме того, она напомнила мне, что там, у озера остался термос для воды. Делать было нечего. Взяв новые ранцы и зарядив пистолеты, мы пошли на выход. На этот раз Люська подобрала себе портупею и, повесив на нее кобуру и нож, и уже не подшучивала надо мной.
Внимательно осматриваясь, мы шли к озеру. Наполнив термос, я надел его и мы пошли к медведю. Он лежал так, как мы его и оставили.
- А ты знаешь, как его разделывать? - спросила Люська.
- Не-а, не имею понятия…
- И что будем делать?
- Нож есть, помаленьку… Уж кусок-то мяса отрежем. Стой, а ведь лучше было топор взять!
Я сбросил термос и мы тут же пошли обратно, к озеру. Уже с топором, вернувшись к медведю, я стоял над ним, совершенно растерянный…
- Наверное нужно заднюю лапу…- тихо сказала Люська.
- Ты знаешь, я не могу так, при тебе... Или уйди на пляж или отвернись, хорошо?
- Хорошо, я отвернусь, - еле слышно сказала Люська.
Я не буду описывать тот ужас, который мне пришлось пережить, пока я умудрился все-таки отрубить кусок окорока с костью. Срезав с него шкуру, я сказал Люське, что уже все…
Она обернулась и посмотрев на то, что я натворил, сказала:
- В медведе очень ценны желчь, печень и жир. Желчь я не знаю, стоит ли … Но вот печень и жир нужно взять. Особенно жир – это лекарство и от простуд и от многих других болезней – это я точно знаю, мой дед всегда его заготавливает осенью.
- Что для этого нужно сделать?
- Вспороть живот и достать. Больше ничего. Ты представь, что ты охотник и ты должен это делать, ведь никто больше за тебя не сделает это. Мужское это дело – дичь разделывать!
И когда она это сказала, с меня как по мановению волшебной палочки слетело чувство брезгливости и отвращения. Я спокойно, одним сильным движением вспорол живот медведя. Не буду описывать все детали этой неприятной сцены, скажу только, что печень там нашла Люська. Она же стала нарезать и сало со внутренней стороны шкуры.
Однако же этому медведю, уже мертвому, удалось шокировать нас еще раз. Отрезая кусок жира, я случайно полоснул острым ножом по тому, что оказалось желудком. К нашему изумлению, из разреза вывалился еще не переваренный, недавно съеденный медведем белоснежный рис!
- Нифигасе, - прозвучало Люськино классическое …
- Это что же получается…на острове есть и продовольственные склады!
- Ну да, ведь ту ораву, на которую рассчитаны катакомбы, нужно чем-то кормить.
- Ладно, найдем мы и те склады, не все сразу! А теперь давай в путь, пока сюда еще кого не принесло на пир! Нам все это еще нужно приготовить, чтобы не пропало, а для этого нужно найти печь.
- А давай, мясо на вертеле пожарим, классный шашлык получится! - предложила Люська.
- Нет, ни в коем случае! Я читал, что мясо медведя летом нельзя так готовить, можно очень сильно отравиться и даже умереть. Его можно только долго варить и тогда оно и вкусное и безопасное.
- Ну ладно, - со вздохом сказала Люська, - я вообще-то и не хотела есть его…
Гостиница
Вернувшись в катакомбы, мы прежде всего решили в темпе пройти вниз, до конца и затем заняться рыбой и мясом. Мы прекрасно понимали, что не решив вопроса, где готовить все это, не сможем сохранить продукты.
Взяв по несколько пучков бамбука, мы двинулись вниз, по винтовому трапу. Пока шли по обследованным этажам, все было нормально – открытые двери немножко подсвечивали путь, а дальше было темно и мы зажгли один факел. На очередной площадке опять были склады. Мы не стали смотреть, что там в ящиках и просто открыв дверь, шли дальше. Во втором коридоре на той же площадке – опять склады.
Ниже этажом, к нашему удивлению, в обоих коридорах снова были помещения с двойными металлическими койками!
- Ты знаешь, у меня создается впечатление, что и то и это помещения – для охраны, а основные еще впереди!
- Похоже на то, ответила Люська, открывая очередную дверь.
Не задерживаясь, мы пошли вниз. На следующем этаже опять был сюрприз! В десяти комнатах на каждой стороне этажа, вместо двух узких, двухэтажных железных кроватей, была одна широкая кровать, металлический письменный стол, книжная полка, металлический шкаф для одежды и выгородка с тонкими стенками, за которой был маленький умывальник и аккуратный блестящий унитаз!
- Так это же какая-то гостиница! – воскликнула Люська.
- Нет, это не гостиница, а убежище для каких-то высоких чинов. Только они не успели приехать и укрыться здесь …
- А может быть, им не дали это сделать или…
- Они сделали это в другом таком же месте, - продолжил за нее я, - Хочешь, я скажу, что будет на следующем этаже?
- Скажи.
- А на следующем этаже снова будут помещения для охраны! Их и сверху и снизу должны были охранять! Видать, важные птицы ожидались…
Так и было – ниже шли помещения для охраны! Зато следующий этаж порадовал нас!
Камбуз
Именно так мы его и назвали! На этом этаже было три двери. Открыв первую дверь, Люська закричала:
– Есть! Нашли!
Это был большой, мощно оборудованный камбуз! Посреди просторного помещения стояли четыре большие плиты с вытяжками над ними. К печам подходили пучки тонких медных трубок. Соединяясь, они переходили в трубы большего диаметра и шли к стенду с множеством вентилей. У каждого вентиля был иероглиф и над всем этим висела доска с нарисованной схемой, все на которой также было обозначено иероглифами. Я никогда не видел таких печей, но сообразил, что они работают на жидком топливе. По периметру помещения стояли столы, моечные раковины и шкафы. Все было как в нормальной столовской кухне… Освещалась она тремя бойницами.
Галерея
За второй дверью был длинный, узкий коридор. Нам пришлось вновь зажечь факел и долго идти в темноте. Гулкие шаги отдавались эхом. Минут, наверное, через десять, меняя факелы, мы дошли до конца, снова упершись в стальную дверь с маховиком, за которой открылась просторная галерея длиной метров сто, если не больше и шириной метров пять! По галерее гулял свежий ветер. Через каждые 5 – 6 метров были бойницы, но кроме бойниц там были большие ниши с круглыми маховиками рядом и мощными стальными скобами внизу. Я попробовал вращать маховик и в проеме стала открываться большая амбразура. Размер ее был такой, что это могла быть амбразура для небольшого орудия или миномета… Я заглянул туда. Там был вертикальный обрыв и далеко внизу шумел накат.
В противоположной стене, напротив каждой ниши были широкие, сдвигающиеся двери. Сдвинув одну, мы увидели то, что и ожидали увидеть – в большой комнате на площадке с колесами стояло небольшое, покрытое смазкой орудие. Конце помещения большими штабелями стояли ящики, в которых наверняка были боеприпасы.
Сначала я не понял, зачем нужна такая вот, узконаправленная батарея, а потом сообразил, что она может охранять только одно – вход в бухточку, где нас высадили! Главная задача этой батареи – не дать войти и высадиться неприятельским силам с моря в этом, единственно пригодном для высадки месте.
Галерея для нас не представляла интереса и мы пошли обратно. Нам предстояло посмотреть, что находится за третьей дверью.
Да будет свет!
Там была техника.. Посреди зала стояли три дизеля высотой метра по полтора. Толстые выхлопные трубы от них уходили куда-то в тоннель. Тонкие медные, скорее всего топливные трубы шли к большим и малым стальным бакам с мерными стеклами. Вот тогда я и пожалел о том, что мало занимался техникой и дал себе слово, когда вернусь, обязательно восполнить этот пробел! А еще я сказал себе, что обязательно буду изучать растения, чтобы точно знать, какие и как можно использовать.
Мое внимание привлек маленький двигатель, размером с автомобильный, стоящий отдельно. От него кроме выхлопной трубы ничего никуда не шло. Над ним на стальной раме был топливный бак литров на тридцать. Перед ним стояла маленькая стойка, на которой красными иероглифами написан какой-то текст и ниже - большая красная кнопка в серой коробке. На двигателе сбоку была коробка с красным рубильником и на самом дизеле - ручка, также выкрашенная в красный цвет.
- Ну что, - спросил я Люську, - попробуем?
- Что ты имеешь в виду?
- А сам не знаю, сейчас посмотрим.
Я надавил на кнопку и ничего не произошло. Тогда я нажал на рубильник и снова на кнопку. Двигатель ожил, провернувшись пару раз и замер. Я попробовал нажать на рычаг и снова на кнопку - ничего, он только чихнул. Тогда Люська, стоящая рядом, сказала:
- Когда мы жили на заставе, там была электростанция с похожим дизелем. Так вот, я видела как солдатики его запускали.
- И как?
- Жми на кнопку и не отпускай!
Я надавил на кнопку и двигатель стал проворачиваться. Когда двигатель раскрутился, Люськаа нажала на красный рычаг и вдруг он чихнул и заработал! Одновременно в помещении загорелись лампы и стало светло!
- Ура!!! - Закричали мы в один голос, но двигатель вдруг стал чихать и остановился.
- И такое я тоже видала! Нужно топливо открыть,- радостно сообщила Люська.
Легко сказать, а вот где искать его? Краник, однако же, был найден сразу же и двигатель запустился совсем легко и дальше работал спокойно и ровно. Мы вышли на лестничную площадку. Там было светло! Взглянув вверх, я видел что на верхних этажах также горел свет!
И тут мы вспомнили, что нас ждут рыба и мясо. Тянуть с рыбой больше было нельзя и нужно было немедленно заняться этим, если мы не хотели ее потерять. Вялить рыбу Люська предложила в галерее, так как там дул постоянный сквозняк. С мясом было сложнее.
Заготовки
Поднявшись в прихожую, мы перенесли рыбу и мясо на камбуз. Там Люська ловко разделывала рыбу на пласты, а я отрезал кусок веревки и стал разделывать ее на нитки. Пока я делал это, мне пришла в голову мысль - рыбу же надо на чем-то вешать, а в галерее были голые стены. Но ведь в помещении охраны, всего этажом выше, были двухъярусные кровати! А что, если перенести одну в галерею и использовать ее для вывешивания рыбы.
Люська мгновенно отреагировала на эту идею, сказав что это будут настоящие «вешала» - так называются такие вот сооружения для вяления или копчения рыбы. Мы поднялись на этаж выше и довольно легко разобрали одну кровать. Потому мы перенесли все детали на лестничную площадку и пока она заканчивала с рыбой, я таскал спинки и пружинные рамки в галерею. Там мы собрали эту конструкцию и через час рыба висела, обдуваемая ветром. На эту конструкцию можно было бы повесить еще не меньше чем два раза по столько же.
Пиршество
Теперь нужно было разбираться с камбузом. Как работают печи? Ну да теперь у нас был свет и не нужно было на ощупь решать проблемы! Разобрались мы довольно быстро. Оказалось, что если открыть кран на большой трубе и красный краник на тоненькой у конкретной печи, внутри начиналась топливная капель. Люська зажгла бамбуковый факел и сунула туда. Огонь весело запылал. Тяга была отменная! Сила огня регулировалась краником. Чего проще?
Я сходил за термосом с водой, а Люська – за большой кастрюлей. Нарезав мясо на куски, она забросила его в кастрюлю. Что за аромат стал разноситься по катакомбам! Это было одновременно и наслаждением и пыткой! Сил уже не было терпеть. Выручила Люська.Т
- Слушай…мясо же долго надо варить, а если мы рыбы наварим пока? Голов и хвостов вон сколько лежит.
Я пулей слетал на склад и принес небольшую кастрюлю. Не знаю, что варило рыбу – печка или наши голодные взгляды, но мне показалось, что это было ужасно долго! Такой вкусной рыбы я еще не ел! Да и юшка была просто потрясающе вкусная! И даже отсутствие соли и специй не портило вкуса! Мы впервые за все дни, проведенные на острове, ели горячее первое, причем ели мы фарфоровыми ложками из фарфоровых чашек! Единственное, чего сейчас не хватало на нашем столе – хлеба!
Сытые и довольные, понимая что больше ни крошки съесть не сможем, мы вдруг одновременно начали:
- Сейчас бы…- и расхохотались!
- Я думаю, нашу спальню можно перенести и поближе к камбузу, - томным голосом пропела Люська.
- Народ не возражает и голосует единогласно, - ответил я, подняв руку.
- Ну, раз народ проголосовал за светлое будущее, так пусть же он и поработает на него!
С этой задачей мы справились легко. Выбрав комнату поближе к окошку, мы перенесли туда свои постели из верхнего караульного помещения. Предварительно мы перенесли в комнату вторую кровать и получили большую двуспальную.
- Ты знаешь, - сказала Люська, застилая постель,- двигатель нам все равно придется останавливать, а каждый раз жечь факелы… Надо что-то придумать. Коптилку какую, что ли…
- Ты права, - согласился я, - но мне кажется, что если хорошо поискать на складах, мы наверняка найдем там керосиновые лампы, а залить можно будет и то, на чем работает дизель.
- Так давай этим и займемся, только…сначала мне очень хотелось бы выбраться на свободу…во избежание неприятностей…
- Я понял и сам уже об этом подумал. И, кстати, стоит как следует поискать, каким образом здесь решается проблема воды, ведь краны и раковины же есть!
- Я не думаю, что смогу терпеть так долго, - засмеялась Люська.
- Аналогично!
Не вдаваясь больше в обсуждение этой темы, мы пошли наверх. Вообще, до этого дня эта проблема решалась как-то само собой. Мы просто отходили от стоянки в разные стороны. Теперь же, после встречи с медведем, этот вопрос становился не таким уж безобидным.
Склады
Вернувшись, мы пошли на этаж, где были необследованные склады. Устройство их было таким же точно, как и в тех, что мы уже видели, но на этих полках лежали, обернутые в промасленную бумагу, да в запаянных банках всякие мелочи. Это были и бытовые какие-то предметы и настольные лампы, и электролампы и многое-многое другое, в чем можно копаться бесконечно. Люська тут же и заявила о намерении заняться этим на досуге.
В других складах было очень много полезных вещей – пропитанные консервирующей смазкой стальные тросы различной толщины, бухты каната тонкого и толстого, завернутые в битумированную бумагу. В больших металлических барабанах, как я узнал после вскрытия одного из них, была густая смазка. Скорее всего именно этой смазкой были смазаны все детали лифта. Глядя на нее, я подумал о входном верхнем люке – именно этой смазкой нужно будет смазать его. Много на складах было различного такелажа – блоков, скоб, цепей и прочих металлических изделий, известных мне по той книге, что стояла дома, на книжной полке.
И все же, главное, что мы обнаружили – это целая полка керосиновых ламп! Они были большие и поменьше, из позеленевшей латуни, с шарообразными стеклами. Снизу была небольшая выемка с перемычкой и если взяв за нее, повернуть дно, из лампы вынимался сам светильник и вынув устройство с фитилем, можно было залить в него керосин. Фитиль регулировался колесиком на тонком валике. Теперь можно было быть спокойным за хранение огня, ведь зажигалка не вечна и газа в ней оставалось все меньше и меньше. Дело оставалось за горючим, но с этим не должно было быть проблем. Не откладывая дело в долгий ящик, мы отправились в машинный зал, взяв с собой четыре лампы, три большие и одну маленькую.
Открытие
В залитом светом от нескольких мощных ламп помещении дизель-генераторов было шумно от работающего двигателя. Первое, что мы решили сделать – обход и внимательный осмотр всего помещения. Вопросов было много и ответы на некоторые из них должны были быть здесь. Между двумя цистернами с мерными стеклами, по уровню в которых видно было, что они практически полны, была металлическая дверь на задрайках. Я открыл ее и там оказалось очень большое, в два раза большее чем это, помещение. Дальний конец занимала большая емкость, а вернее – только часть ее. Это была только верхушка емкости диаметром метров шесть-семь, с люком на барашках и трубопроводами, идущими в генераторный зал. Кроме этого, в помещении было еще три емкости. С мерными стеклами и судя по уровням в стеклах, все полные. Я чуть приоткрыл краник на мерном стекле одной емкости. Это было довольно вязкое масло. Во второй емкости было тоже масло, но другое по вязкости и запаху, а вот в третьей оказалось то, что было нужно! По запаху это был керосин! Я налил его в одну ламп и решил убедиться, точно ли это керосин. Достав зажигалку, я уже был готов зажечь ее.
- Стой! Ты соображаешь, что делаешь?
А я уже понял всю глупость моего намерения и, кивнув ей, пошел на выход. Выйдя на площадку, я зажег фитиль. Он тут же подхватил сначала маленький огонек, а потом разгорелся и стал гореть ровным широким языком. Я вставил его в лампу, повернул и попробовал регулировать высоту фитиля. Огонь становился маленьким или большим, но сильно коптил. Выбрав оптимальный вариант, я передал лампу Люське. Гордо держа ее перед собой, она отнесла ее на камбуз и вернулась, оставив ее там.
Мы заправили остальные лампы и не зажигая, отнесли их к двери на лестничную площадку и продолжили обследование. Больше дверей в зале не было, но был узкий и низкий тоннель, куда шли выхлопные обмотанные асбестовой тканью трубы от дизелей, да еще пакет труб. Это были явно не топливные трубы. Они были диаметром примерно пять – семь сантиметров и я очень надеялся, что это водяные трубы.
Тоннель шел далеко, конца ему не было видно и мы решили, что взять с собой зажженную лампу не будет лишним. Люська пошла за ней, а я решил заглянуть в бачок дизелька и сделал это совершенно правильно, потому что топлива там было уже не больше половины.
- Ну что, пошли? - прокричала Люська, стараясь перекричать двигатель. Я кивнул ей в ответ, взял у нее лампу и пошел вперед.
В тоннеле ничего кроме труб не было. Шел он довольно далеко и закончился расширением, в котором было две двери с маховиками метрах в пяти друг от друга. Выхлопные трубы метров за пять до двери ушли вверх, в бетонный потолок, а водяные ушли в стену рядом со второй дверью. Именно ее я и открыл. Там был небольшой коридор, идущий довольно круто вверх и заканчивающийся крутым винтовым трапом высотой метров десять. Поднявшись по нему, мы оказались в помещении с плоским потолком. В центре помещения торчала толстая труба, а из нее – тоньше, разделяющаяся на две с клапанами, идущие к электронасосам. Я никогда не видел водозаборной скважины, но понял, что это и есть водозабор. Посмотрев на потолок, я увидел, что он состоит из двух отдельных плит. Скорее всего, сначала пробурили скважину, а потом уже помещение накрыли сверху плитами и наверняка засыпали грунтом, так что сверху по всей вероятности был лес.
Возле каждого насоса была коробка с кнопкой. Я нажал одну и ничего не произошло. Открыв клапан, я снова нажал. Снова ничего.
- А может быть, они работают от большого мотора? – предположила Люська.
- Вполне вероятно. Наверное тот, который сейчас работает – всего лишь аварийный, для освещения и еще чего-нибудь. Только вот не уверен я, что мы сумеем запустить большой. Ну да ладно, потом попробуем. Пойдем, посмотрим что за той дверью.
За этой дверью был только винтовой трап, идущий высоко в темноту. Делать нечего, мы пошли вверх. Трап поднимался метров на десять-пятнадцать и заканчивался площадкой с такой же дверью, но дверь открывалась не наружу как все остальные, а вовнутрь. Что еще было интересно – эта дверь имела дополнительные крепления в виде стальных балок, опускающихся на шарнире вроде как засовы, блокирующие дверь.
С трудом, приложив много усилий, мы подняли эти засовы. Я повернул маховик и открыл дверь.
На свежем воздухе
Ой!!! Солнышко! – заверещала Люська и рванулась вперед.
Там была густая трава, кусты, деревья и главное – много воздуха и света! Я вышел и осмотрелся. Мы находились в небольшом овражке. Отойдя несколько шагов от двери, я обернулся и уже не увидел ее, так густо там рос кустарник.
Люська была уже впереди и оттуда кричала:
- Леш, быстро иди сюда! Сейчас ты упадешь!
Продолжая держать в руках лампу, с трудом продираясь сквозь кусты, я пошел к ней. Поднявшись на взгорок, я был изумлен открывшемуся мне виду …нашей бухты! Мы были в сотне метров от той самой тропинки, вырубленной в камне! Люська просто вертелась волчком от радости и трещала что-то без умолку, да и я, если честно признаться, был недалек от того, чтобы завертеться так же!
Это был просто подарок судьбы нам! Все теперь у нас было рядом – вода, рыба, озеро, пляж!
- Теперь найти бы еще и продовольственные склады, и запросто можно зимовать сколько угодно, - радостно сказал я и тут же осекся, видя, как сумасшедшая радость на Люськином лице исчезла. По щекам ее потекли слезы.
- Ну что ты, все будет хорошо! Мы теперь точно выживем и это значит, что мы обязательно вернемся! Так не может быть, что у нас не будет шанса! Или кто-нибудь приплывет сюда или мы сами придумаем, как отсюда сбежать!
Я прижимал Люську к себе, говоря все это. Она успокоилась довольно быстро.
- Я постоянно думаю о том, что испытывают наши родители и деды, - успокоившись, сказала она.
- И я об этом часто думаю…И еще я думаю, что деды наши не сидят сложа руки, а что-то предпринимают. Люська кивнула и, вздохнув, предложила сходить искупнуться. Я ответил, что для этого нужно вернуться и взять оружие. Она согласилась.
Выйдя из генераторного зала, мы тут же почувствовали сильнейший запах вареного мяса.
- Ой, мы же совсем забыли про мясо! – закричала Люська и метнулась на камбуз.
Мы вовремя вернулись. Хорошо еще, что воды много налили в кастрюлю. Еще бы чуть и вода бы выкипела совсем и мясо с печенью сгорели. Я перекрыл топливный клапан и сдвинул кастрюлю на холодную плиту остывать, пока мы сходим на пляж.
Взяв оружие и термос для воды, мы пошли на выход. На всякий случай, закрывая дверь маховиком, я приставил к двери травинку – сторожок. Почему эта мысль пришла мне в голову, не знаю, однако я почувствовал себя гораздо спокойнее, зная что никто кроме меня не откроет ее незаметно. А еще я подумал, что необходимо срочно расходить и закрыть верхний люк.
Мы сразу пошли к озеру, убедились, что там все нетронуто, и, набрав в оба термоса воды, пошли на пляж. Оставив термоса у тропинки, мы решили сначала глянуть, что там с тушей медведя. Она лежала на месте, но представляла собой обглоданные кости и куски шкуры.. Это был довольно суровый сигнал.
В этот раз мы впервые не брали гребешок - у нас было достаточно еды и без него. После озера, нагруженные водой, мы вернулись к двери. Сторожок мой был на месте.
Оставив воду на камбузе, я сказал Люське, что собираюсь подняться в прихожую, чтобы смазать и закрыть люк. Для этого мне нужна была ее помощь.
- Что я должна делать? - мигом откликнулась она.
- Сходить за двумя кружками. В одну мы наберем керосин, а во вторую – масло. Так мы и сделали. Пока она ходила, я долил в бачок топлива.
Поднявшись, мы провозились с люком довольно долго. Сначала мы полили мощные шарниры керосином и через какое-то время начали шевелить люк. Сначала туго, а потом все легче он стал двигаться. Потом мы полили шарниры маслом и вскоре люк стал работать как новый! Мы закрыли его, заклинив снизу специальным стальным клином, который был закреплен на люке изнутри. Теперь можно было быть спокойными – мы были закрыты со всех сторон, если только не существовал еще и третий ход!
Спустившись на камбуз, мы впервые за эти дни поели печени и мяса! Они разварились совершенно и были сказочно вкусными! Немножко не хватало соли, но мы уже стали привыкать ко всему несоленому, а Люська еще и заявила, что это очень полезно – все есть без соли. Я мог бы и возразить, но стоило ли?
В новой спальне
На дворе было уже совсем темно. Я пошел остановить двигатель на ночь. Люська зажгла лампу и стала готовить постель. Перекрыв топливный краник, взял лампу и пошел наверх.
Люська уже лежала.
- Здесь так хорошо, кровати совсем другие, мягкие!
- Вот и на генеральских поспим, почувствуем разницу!
- Только завтра все равно нужно будет морской травы принести, набить матрацы.
- Хорошо, - ответил я, забираясь под одеяло.
Люська тут же придвинулась и, обвив руками, впервые прижалась всем телом лежа лицом ко мне.
- Ой, - только и смог произнести я и невольно чуть отстранился, боясь, что она заметит изменения в моем теле….
- Ничего, засмеялась она, покрывая мое лицо поцелуями, я все вижу и чувствую, но мы же не будем пока этого делать, хорошо? Я хочу, чтобы все это было у нас по уму, красиво и чтобы вспоминать потом всю жизнь. Ведь так?
- Так, - со вздохом согласился я, - и не стесняясь больше, прижался к ней всем телом. Так вот, обнявшись, мы и заснули… Ночью, я просыпался несколько раз, ощущая ладонью ее острую грудку…
Утром, на камбузе, мы доедали вчерашнее мясо и запивали его горячим бульоном. Это было блаженство!
- Что будем сегодня делать? – спросила Люська.
- Нам нужно попытаться запустить дизель.
- Ты думаешь, у нас это получится?
- Не знаю, но хотелось бы! Если бы мы смогли это сделать, то тогда, запуская его на часик, мы могли бы запасаться водой. Крутить его постоянно нет необходимости.
- Попробуем, что нам терять-то? – Люська чмокнула меня в щеку и спрыгнув со стола, на котором сидела, направилась в дизельную
- Пойдем, прогуляемся? – не оборачиваясь, добавила она.
- Ага, - согласился я, добавив, что еще сегодня будем пытаться запустить большой двигатель и искать продовольственный склад. Ведь он же есть где-то и наверняка рядом.
- И уж точно, туда есть ход отсюда! – сказала Люська.
Стресс
Провозившись с дизелем часа два, мы испробовали все, что только можно было и убедились, что ничего у нас не получается. Тогда я решил отставить все это и сначала разобраться как следует с тем, что там есть и попытаться понять, как все это работает. Для этого нужна была бумага и карандаши.
Люська тут же пошла наверх и вскоре вернулась с пачкой бумаги и с десятком карандашей, которые нужно было только заточить. Мы решили разделиться. Я занимаюсь дизелем, а она – необследованными складами и камбузом.
Люська время от времени приходила ко мне и, поболтав чуток, опять уходила наверх. Я начал понемножку понимать, что запуск двигателя происходил сжатым воздухом. Вопрос первый – как его получить. Для этого здесь должны быть баллоны и компрессор.
В разгар моих размышлений пришла Люська.
- Пойдем искупнемся, а то тоска одна - сидеть здесь, в подземелье постоянно!
Выйдя на воздух, мы наслаждались ярким теплым солнышком. Мы уже спускались по тропинке к пляжу, когда Люська вдруг вскрикнула
- Алеша, смотри! – показала она на середину пляжа. Там был какой-то след.
Подбежав к этому месту, мы стояли и молча смотрели на свежий след лодки и следы сапог на влажном песке...
(Виктор Федоров)
К оглавлению "Тихоокеанские каникулы"