Глава двадцать первая. Шторм

Огромная, в два человеческих роста, обезьяна схватила ее и, усевшись на большой ветке, стала качаться. Дикки было очень неудобно, обезьяна слишком сильно раскачивала ветку, и девочке стало страшно. Ветка противно скрипела, трещала и была готова вот-вот обломиться.

- Не-ет! Отпусти меня! – закричала Дикки и… проснулась.

Ничего не понимая, девочка продолжала слышать этот противный скрип, но главное – ее действительно сильно раскачивали, и она перекатывалась от переборки к ограждению кровати и обратно. Что-то громко хлопало.

Протянув руку над головой, Дикки щелкнула выключателем, и каюту осветила неяркая лампочка в изголовье. Оглядев каюту, она поняла, что происходит. Судно сильно качало. Одежда ее лежала на палубе. Там же валялась книжка. Дверца шкафа или рундука, как его по-морскому называл Алекс, на качке то закрывалась, то открывалась, каждый раз громко хлопая. Лежать было очень неудобно. Дикки каталась с боку на бок, и то голова была выше ног, то ноги выше головы.

- «С этим нужно что-то делать», - подумала девочка. Хлопающая дверь порядком ей надоела. Выбрав более или менее спокойный момент, как ей показалось, Дикки села, свесив ноги. Переждав очередной крен, она встала на палубу и шагнула к шкафу. Все изменилось в этот самый момент. Оказалось, что сидеть на кровати и ходить по палубе во время сильной качки – это совсем не одно и то же. Девочку как будто кто-то схватил за плечи и вновь усадил на край кровати, но сделал это так бесцеремонно, что, не успев схватиться за что-нибудь, она просто свалилась, больно ударившись головой о переборку. Потирая ушибленное место, она снова села и, выждав момент, вскочила. Теперь ее бросило на рундук. Девочка вцепилась в дверцу и буквально повисла на ней. Со следующим креном дверца была закрыта, а Дикки, ухватившись за столик, накрепко закрепленный к переборке и палубе, села на диванчик.

Постепенно осваиваясь и приноравливаясь к этой качке, Дикки собрала свою одежду, с трудом оделась и решила пойти проведать тетю Варю на камбузе. Девочка совершенно не могла себе представить, как при такой качке можно что-то делать на камбузе.

Коридор ложился то на одну сторону, то на другую, и Дикки то прижимало к поручню, идущему вдоль всего коридора, то наоборот, она повисала на нем, держась двумя руками.

Тяжелая стальная дверь была открыта и держалась на защелке. Плита на камбузе была совсем не такая, какой Дикки привыкла ее видеть. Она была вся поделена на квадраты металлическими заборчиками. В двух из них стояли кастрюли и в них что-то кипело.

- «Как просто!» - подумала Дикки и шагнула через комингс.

- Здравствуй, моя хорошая! – улыбнулась девочке тетя Варя, держась за поручень, который шел по краю всей плиты. Раньше Дикки думала, что он предназначен для того, чтобы вешать на него полотенца да поварешки, а теперь поняла, что за него очень удобно держаться во время качки.

- Сядь вон там, у стола и я тебя покормлю сейчас, - сказала Кокошкина и ловко заскользила по камбузу, то хватаясь за поручни, то опираясь руками о ближайшие столы, лари и рундуки.

- КаРРРаул! – раздалось вдруг сверху, и девочка увидела, что Ворошка высунулась из своего укрытия.

- Ой, Ворошечка, ты спряталась там, тебе страшно?

- Ну, конечно же, страшно ей, - сказала тетя Варя, - на палубе такой ветер, что мигом унесет!

- А человека унесет? – спросила Дикки.

- И человека, наверное, может, - сказала тетя Варя, - ишь, ревет-то как!

И действительно, через открытый иллюминатор слышно было, как ветер гудит и свистит на разные голоса, разрезаемый мачтами, реями и множеством толстых и тонких веревок, идущих от них. Дикки подошла к иллюминатору. То, что она там увидела, завораживало своей мрачностью.

Огромные валы серо-стального цвета, покрытые полосами пены, мчались навстречу судну. Пену с гребней срывал ветер и нес дальше в виде облачков мелких брызг.

Ворошка села на край своего убежища и неодобрительно смотрела на Дикки.

- Что случилось, Ворошка? – спросила ее девочка.

- Не нравится ей, что ты близко к иллюминатору подходишь, наверное, – улыбаясь, ответила за птицу тетя Варя.

- Ну, ладно, - сказала Дикки, ставя чашку на стол, - пойду-ка я на мостик схожу, посмотрю, что там делается.

- На мо-остик? – с удивлением спросила тетя Варя.

- Ну да, на мостик.

- И что же ты там собираешься делать?

- Пока не знаю.

- А зачем тогда собираешься идти туда?

- А мне старпом сказал, что я могу сколько угодно приходить на мостик!

- Правда? И ты теперь собираешься постоянно туда ходить?

- Ну конечно, ведь мне разрешили.

- Да-а… Оно, конечно, так, но вот давай подумаем немножко об этом вместе, хочешь?

- Давайте подумаем, - с сомнением в голосе сказала Дикки, не совсем понимая, о чем здесь можно говорить, если все и так ясно.

- Вот ты представь себе, что пришел к нам с тобой в гости человек, которого мы с тобой уважаем и даже любим немножко.

- Старпом?

- Хорошо, - засмеялась Кокошкина, слегка покраснев, - пусть будет старпом.

- Мы его напоили чаем, поговорили с ним, он встал и стал прощаться. Что мы ему скажем на прощанье?

- Мы ему скажем «До свиданья!»

- Хорошо, а еще что?

- А что еще?

- Воспитанные и вежливые люди говорят обычно в таких случаях «Заходите к нам еще!».Скажем так? Пригласим?

- Ага, пригласим.

- А теперь представь, что после этих слов он к нам станет заходить и когда мы читаем, и когда умываемся, и когда одеваемся, и когда причесываемся.

- Все, все, тетя Варя, – засмеялась девочка, замахав руками, - хватит! Ведь мы же пригласили его потому, что мы вежливые, а он…

- А он пригласил тебя на мостик! – продолжила за нее Кокошкина, - Не так ли?

- Это что же получается? Когда приглашают, идти не нужно?

- Нет, совсем не это получается! - серьезно сказала Кокошкина и погладила девочку по голове, - Получается, что, прежде чем идти, нужно очень хорошо подумать и понять, так ли это нужно тебе именно сейчас, и ждут ли там тебя сейчас? Вместе подумаем или сама?

- Сначала я сама попробую, хорошо? – спросила Дикки.

- Хорошо, давай сама.

- Что мне там нужно сейчас? – сказала девочка, и тут же сама себе и ответила, – Ничего!

- Так, а дальше?

- Сейчас шторм, и судном, наверное, трудно управлять в такую погоду. Они все на мостике заняты.

- И что из этого следует? – широко улыбаясь, спросила тетя Варя.

- Что я пойду в каюту и порисую немножко! – засмеявшись, ответила Дикки.

- Умничка ты моя! – сказала тетя Варя, чмокнув девочку в щеку, - Приходи через пару часиков, будешь скатерти на столах поливать.

- Зачем их поливать? – засмеялась девочка, решив, что тетя Варя разыгрывает ее.

- А вот, когда придешь, сама все и увидишь.

Рисовать на такой качке было совсем не просто. Карандаши постоянно падали со стола и Дикки разложила их на кровати. Нарисовав свой остров, Дикки задумалась над тем, что бы еще нарисовать, но тут в дверь постучали. Это пришел Алекс. Дикки обрадовалась. С ним ей никогда не было скучно, и время всегда летело очень быстро. Вот и на это раз, урок как-то совсем неожиданно быстро закончился, и Алекс ушел.

Дикки, уже немножко привыкшая к качке, добралась до камбуза, но тети Вари там не было. Дикки нашла ее в кают-компании, где Кокошкина накрывала столы свежими скатертями.

- Готова помогать? – спросила гона Дикки.

- Готова. Что делать?

- Бери чайник и поливай скатерти.

- Зачем?!

- А вот, ты полей одну, а потом я тебе покажу, зачем нужно так делать.

Дикки набрала в большой блестящий чайник немного воды и вылила немножко маленькой струйкой на скатерть, постоянно глядя на тетю Варю – не засмеется ли она, и не скажет ли, что это была шутка.

- Смелее, больше лей! – сказала тетя Варя и, взяв у девочки чайник, щедро полила всю скатерть, - Вот так нужно поливать!

- А теперь, - поставив чайник на середину стола, - попробуй сдвинуть чайник, не поднимая его. Дикки чуть толкнула чайник, но он не сдвинулся. Толкнула сильнее – опять не сдвинулся. Он как будто приклеился к столу!

- А теперь, - взяв чайник и поставив его на соседний стол, сказала тетя Варя, - попробуй сдвинуть его здесь.

Девочка только притронулась к чайнику, и он сам заскользил по столу, так как судно сильно накренилось и, если бы тетя Варя не задержала его, оказался бы на полу.

- Все поняла? – улыбаясь, спросила тетя Варя.

- Ага, все поняла. Чайники не скользят по мокрой скатерти.

- И не только чайники. Полей остальные скатерти и начинай расставлять на столах тарелки и стаканы.

Еще сутки судно швыряло и качало. Оно скрипело, но держалось. Дикки время от времени чувствовала, как подкатывает неприятное ощущение, легкая тошнота, и тогда она бежала на камбуз, к тете Варе и там – к открытому иллюминатору. Подышав свежим воздухом, она съедала какой-нибудь бутерброд и снова шла в каюту, чтобы там лечь и постараться подремать.

Проснувшись утром, Дикки обнаружила, что судно качается совсем немножко. Девочка быстро умылась, оделась и побежала наверх, на палубу. Это было так здорово – выйти на открытую палубу после двух дней заточения!

Палуба, поручни, все-все было покрыто слоем влажной соли. Дикки попробовала ее – она оказалась горько-соленой на вкус.

- Ничего, девочка, мы ее, соль эту, с утра с матросами смоем пресной водичкой и опять станем чистыми и красивыми, - раздался голос боцмана.

- Здравствуйте. А что матросы делают во время шторма, когда выходить на палубу нельзя? – пользуясь случаем, спросила Дикки.

- Работают матросы во время шторма, только работают не на палубе, а в помещениях. Вот, во время этого шторма мы сплели несколько кранцев. Знаешь что это такое?

- Нет, не знаю.

- А это такие груши на веревке, плетеные из каната. Их подкладывают, чтобы судну мягче было швартоваться к причалу или к другому судну.

- Да, точно! Я видела такие, - почему-то обрадовалась Дикки.

- Та-ак, - сказал боцман, глядя на часы, - шторм миновал, мы прогулялись, а теперь не мешало бы и позавтракать чуток, как думаешь?

- Думаю, совсем даже не мешало бы! – засмеялась девочка, вдруг почувствовав, что очень голодна.

Далее

(В. Ахметзянова, В. Федоров)

Приключения Дикки и ее друзей